Прослушать статью ?
5-6 июля в Тбилиси прошли две акции протеста: первая была против проведения «Марша достоинства», на которой вышла консервативная часть общества, назовем их так, и она вела себя крайне агрессивно — они избивали журналистов, некоторым из которых даже понадобилось сделать операцию и они до сих пор находятся в больнице; один из протестующих даже напал с ножом на туриста из Польши — предположительно из-за серьги в ухе, и нанес ему многократные ранения — туриста уже прооперировали и скоро выпишут, а преступнику грозит от 13 до 17 лет лишения свободы.
Вторая акция прошла там же, перед зданием парламента. Она была молчаливая — никаких выступлений политиков и активистов, никаких лозунгов и выкриков — люди вышли мирно протестовать против того насилия, которое случилось накануне. И людей, которые, как их назвали организаторы акции, «не ненавидят друг друга», было гораздо больше. Но опять же, консервативная часть общества — предположительно те же люди, которые за день до этого избивали журналистов, снова решила вступить в дело и бросалась в протестующих бутылками, яйцами и камнями, и в целом вела себя агрессивнее некуда.
Я все это к чему: вы никогда не задумывались, почему люди предпочитают хранить молчание вместо того, чтобы выражать протест против такого насилия в том числе? Ведь кого не спроси вокруг — жить в Грузии очень сложно: зарплаты низкие, люди голодают, правительство такое, оппозиция сякая — а сами они ничего не решают. Это, кстати, известная и извечная проблема человечества, а в частности — людей с советского и постсоветского пространства: надеятся на кого-то в решении проблем.
Так все же почему мы можем смириться с несправедливостью, насилием и страданиями, не участвуя в каких-либо формах коллективных протестов?
Традиционная наука утверждает, что коллективные действия более вероятны, когда люди делят общие интересы, чувствуют себя относительно обделенными, злятся, верят, что они могут что-то изменить, и сильно отождествляют себя с соответствующими социальными группами. Однако даже поверхностный взгляд на это дает понять, что чего-то не хватает. Люди злятся, чувствуют себя обделенными, заинтересованы в борьбе за себя, но по-прежнему не протестуют.
Приведу несколько психологических факторов, которые могли бы быть причиной нежелания ввязываться в протесты:
- Люди боятся рисковать — согласно теории аффекта, люди оценивают риск как меньший, если они положительно относятся к какой-либо деятельности, и как высокий, если их чувства отрицательные. Поэтому если вы боитесь протестов, вы, скорее всего, будете преувеличивать их риск, и это вас будет сдерживать от принятия в нем участия.
- Отсутствие лидера — в пороговой модели коллективного поведения Грановеттера люди тщательно взвешивают издержки и выгоды от своего возможного участия при принятии решения о том, принимать ли участие в протестах или нет, что, в свою очередь, зависит от их ожиданий относительно того, что будут делать другие. Итак, я мог бы быть готов присоединиться к протесту, если увижу, что вы тоже это сделаете. Но если вы ждете, что я сделаю то же самое, тогда никто из нас ничего не сделает.
- Отсутствие надежды — почему грузинскому обществу не хватает надежды? Мы же часто слышали фразы типа «да я все равно ничего не смогу изменить». Многие просто устали бороться, некоторые повторяют за другими, опять же, исходя из второго пункта. Кроме того, конфликты и смерть близких могут заставить людей чувствовать себя в безнадежном положении. Это, например, может объяснять, почему некоторые постконфликтные общества, в том числе и мы, демонстрируют ошеломляющее отсутствие коллективных действий.
К сожалению, этот список можно продолжать бесконечно. Культура и политическая система, в которой мы растем, также играют роль. Например, люди из бывших коммунистических режимов предпочитают стабильность, определенность и равновесие. Как однажды заметил нидерландский социолог Хофстеде, «авторитарность выживает только там, где ему сопутствует послушание». Как считаете, в нашей стране возможен авторитарный режим? По мне, так все идет к этому.
А теперь обратимся к нескольким примерам, где граждане и общественные деятели предпочли не сидеть сложа руки и выступить с мирным протестам, что приводило к кардинальным изменениям.
«Ненасилие – крайне активная сила при правильном понимании и использовании», – говорил Махатма Ганди.
Он же был одним из тех, кто в 1930 году возглавил мирный протест против введенного Великобританией закона, запрещающего жителям Индии собирать или продавать соль в стране. В сопровождении десятков людей Ганди прошел более 380 километров к Аравийскому морю, чтобы собрать небольшую горсть соли. Многие, включая самого Ганди, были заключены в тюрьму за участие в соляном марше, но 17 лет спустя, после этого мирного, но смелого акта, Индия получила независимость от Великобритании.
Бывают случаи, когда мирные действия одного человека могут привести к большим изменениям, чем можно себе представить. Отказ в 1955 году темнокожей Розы Паркс уступить место белому пассажиру в автобусе в Монтгомери, штат Алабама, является одним из таких примеров. Год спустя Верховный суд США постановил, что сегрегация по цвету кожи в общественных автобусах является неконституционной.
Эстония была сначала оккупирована Советами в 1939 году, затем была оккупирована нацистами, а затем снова Советами. Во время Второй мировой войны песни помогли им сохранить свою культуру, язык и достоинство. Однако, когда Советы снова оккупировали их страну, они запретили большинство символов эстонской гордости, включая их песни. Начиная с 1987 года продолжающиеся массовые демонстрации проводились на улицах Эстонии. Никакого оружия и беспорядков. Вместо этого они использовали только свои голоса. Протесты, которые росли по силе и количеству, помогли ослабить советское правительство и проложили путь к восстановлению Эстонии, чтобы снова стать свободным государством.
Ответа на вопрос почему мы не протестуем, у меня нет. Предлагаю каждому из вас найти его самостоятельно в надежде, что эта статья послужит для вас поводом задуматься об этом вопросе.
Наша редакция никого не призывает ни к каким действиям. Мы лишь пытаемся в рамках нашей компетенции предоставить гражданам ту или иную информацию, которая, как нам кажется, могла бы помочь им лучше разобраться в происходящих вокруг событиях.
Автор: Курашвили Цотне
Фото: Eugène Delacroix / Wikimedia Commons